Какие капиталистические акулы Запада самые зубастые? По сравнению с кем монополизм WalMart’а[1] выглядит безобидным продуктовым магазинчиком, а Руперт Мёрдок[2] — социалистом? Ни за что не угадаете. Вам на ум может прийти много вариантов, но я имел в виду не банки, нефтяные или страховые компании, а — минуточку внимания — научные издательства. Этот бизнес может вам показаться застоявшимся и не очень перспективным. Не тут-то было. Из всех корпоративных афер именно их рэкет требует самого быстрого вмешательства антимонопольных служб.

Все сходятся во мнении, что общественность надо приобщать к научному знанию. Без современных знаний мы не можем принимать взвешенных демократических решений. Но издательства закрыли знания на замок и повесили табличку «Вход строго воспрещен».

Вам может быть не по душе, что Руперт Мёрдок взимает 1 фунт стерлингов за суточный доступ к газетам Times и Sunday Times. Но вы, по крайней мере, можете за сутки прочитать и скачать сколько угодно статей. Прочтение же одной публикации издательства Elsevier стоит 31,5 доллар[3]. Издательство Springer берет почти 35 евро за статью[4], Wiley-Blackwell — 42 доллара[5]. Хотите прочитать десять — десять раз и заплатите. И эти журналы сохраняют авторские права навечно. Желаете прочитать старую публикацию 1981 года? Заплатите 31 доллар 50 центов[6].

Можно, конечно, сходить в библиотеку (если она ещё не закрылась). Но библиотеки теперь тоже под бременем таких астрономических цен. Средняя стоимость годовой подписки на журнал по химии составляет 3 792 доллара[7]. Некоторые журналы стоят более 10 тысяч в год. Самые дорогие попадавшиеся мне журналы у издательства Elsevier — Biochimica и Biophysica Acta — по 20 930 долларов[8]. Хотя библиотеки серьёзно сократили подписку на журналы, чтобы свести концы с концами, расходы на них нынче составляют 65% их бюджета[9], что приводит к сокращению закупок книг. Издержки на журналы — это существенная часть расходов университетов, которые перекладываются на студентов.

Мёрдок оплачивает работу своих журналистов и редакторов, и его компании создают большую часть используемого ими материала. Научные же издательства получают статьи, услуги референтов и даже значительную часть редакторских услуг бесплатно. Публикуемый материал заказывается и оплачивается всеми нами, через государственные исследовательские гранты и научные стипендии. Но чтобы увидеть его, мы обязаны еще раз серьёзно раскошелиться.

Прибыли в этом бизнесе колоссальные: в прошлом году, например, рентабельность Elsevier составила 36% (724 миллиона фунта стерлингов из 2 миллиардов дохода)[10]. Это результат жесткой монополизации рынка. Издательства Elsevier, Springer и Wiley, поглотившие многих бывших конкурентов, теперь публикуют 42% статей[11].

Более того, университеты вынуждены покупать их продукцию. Научные статьи публикуются только в одном месте, и научные работники обязаны их прочитывать, чтобы следить за развитием исследований. Спрос не эластичен, конкуренция отсутствует, потому как один и тот же материал не может публиковаться в разных журналах. Во многих случаях издательства обязывают библиотеки закупать сразу целый набор журналов, желают они того или нет. Совершенно не удивительно, что величайший аферист Роберт Максвелл[12] заработал немалую часть своего состояния именно на научных изданиях.

Издательства утверждают, что они вынуждены устанавливать такие цены для покрытия затрат на печать и распространение и что их вклад в конечный продукт значителен (по словам Springer), так как они «разрабатывают бренды журналов и развивают цифровую инфраструктуру, которая произвела революцию в обмене научными результатами за последние 15 лет»[13]. Однако анализ, проведенный Deutsche Bank, привел к иным выводам. «Мы убеждены, что вклад издательств в процесс публикации невелик… Если бы их операции действительно были такими сложными, дорогостоящими и ценными, как они утверждают, рентабельность 40% была бы невозможна». Вместо того, чтобы способствовать распространению научных достижений, большие издательства препятствуют ему, задерживая публикацию порой более чем на год[14].

То, что происходит, — это чистой воды капитализм рантье: монополизация общественного ресурса и взвинчивание цен. Также вполне уместен термин «экономический паразитизм». Для получения знаний, за которые мы уже заплатили, мы становимся заложниками помещиков от академии.

Худо приходится исследователям, но еще хуже непосвящённым. Я отсылаю читателей к научным публикациям, следуя принципу, согласно которому должны указываться источники утверждений. Читатели же отвечают, что им не по карману оценить, правильно ли я привел утверждения из источников. Независимые исследователи, которые пытаются следить за важными разработками, вынуждены выкладывать тысячи[15]. Это не что иное, как налог на образование, удушение общественной мысли. Имеем также нарушение Всеобщей декларации прав человека, в которой говорится: «Каждый имеет право свободно… участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами»[16].

Открытые ресурсы, вопреки ожиданиям и наличию нескольких замечательных источников, вроде Public Library of Science и базы данных по физике arxiv.org, не потеснили монополистов. В 1998 году журнал The Economist, проведя обзор возможностей, предоставляемых электронными издательствами, высказал прогноз: «Дни сорокапроцентной рентабельности могут вскорости кануть в Лету вслед за Робертом Максвеллом»[17]. Но к 2010 году рентабельность Elsevier (36%) не изменилась по сравнению с 1998 годом[18].

Причина в том, что крупные издательства захватили журналы с наибольшим коэффициентом воздействия, публикации в которых жизненно необходимы для получения грантов и продвижения карьеры[19]. Можно начать читать открытые ресурсы, но невозможно отказаться от закрытых.

Правительственные организации, за редким исключением, не вступают с ними в конфликт. Национальные институты здравоохранения в США требуют от всех получателей их грантов публиковать статьи в открытых ресурсах[20]. Но Исследовательские советы Великобритании (Research Councils UK), плодящие на тему открытого доступа сплошную филькину грамоту, «предполагают, что издательства сохранят дух своей нынешней практики»[21]. В этом можно не сомневаться.

В ближайшее время правительствам следовало бы обратить внимание антимонопольной службы на научные издательства и потребовать открытого доступа ко всем статьям, спонсируемым из государственных фондов[22]. В долгосрочной перспективе нужно совместно с научным сообществом разработать механизм исключения посредников и создать, по предложению Бьорна Брембса, единый всемирный архив научной литературы и данных[23]. Рецензирование могло бы проводиться независимой организацией. Она могла бы финансироваться библиотеками, чьи бюджеты пока что перетекают в руки частников.

Монополия на знания незаконна и представляет собой такой же анахронизм, как и Хлебные законы (английские законы о высоком налогообложении ввозимого зерна в интересах земельной аристократии, отменённые в 1846 году под давлением промышленного капитала. — «Скепсис».). Так давайте же избавимся от паразитирующих помещиков и освободим науку, которая принадлежит всем нам.